– Извольте выражаться яснее, – сухо сказалд’Артаньян.

– Охотно. В конце концов, мы друг друга стоим, потомучто оба сейчас – отъявленные заговорщики… Дорогой Арамис, вы ведь почтинезнакомы ни с герцогом Анжуйским, ни с принцем Конде, верно?

– Пожалуй…

– Вы их почти не знаете. Они ничего не успели сделатьдля вас – одни лишь обещания. О, конечно, они их когда-нибудь сдержат, но ямогу предложить вам гораздо более приятное будущее…

– И что я для этого должен буду сделать?

– Сущие пустяки. Вам даже не понадобится делать этосамому, если не лежит душа. Вам нетрудно будет подыскать себе подручных средизаговорщиков… Итак, Арамис, я знаю, что кардинала Ришелье ваши друзья задумалиубить в его замке Флери. Они явятся туда словно бы в гости во главе с герцогомАнжуйским и принцем Конде, а за столом разыграют мнимую ссору, шпаги появятсяиз ножен, и в суматохе с полдюжины их проткнут кардинала… Как видите, я знаювсе. Но тут-то и начинаются те изменения, которые мне крайне желательны… Что,если суматоха продлится чуточку дольше, чем ваши друзья задумывали? Всего напару минут дольше. Но в результате окажется, что сраженным оказался не толькокардинал, но еще и герцог с принцем… Это ведь сущая безделица, Арамис: два-триудара шпагой, пара пистолетных выстрелов… И останется только ее величество,Анна Австрийская. Только она одна. И править она будет безраздельно. Ну к чемутут в этой комбинации герцог и принц? Тем более, что вы лично не теряетеничегошеньки, наоборот, приобретете еще больше. Вот вам доказательствосерьезности моих намерений. – Он извлек из-под плаща и положил на столбольшой и тяжелый мешочек, издавший стук, словно приличных размеровбулыжник. – Здесь тысяча пистолей – в испанских двойных, и это лишь, еслипозволено так выразиться, скромный первоначальный взнос… В дальнейшем мояблагодарность неизмеримо превзойдет этот скромный залог дружбы. Поместья вАнглии, с которых можно получить изрядный доход, орден Подвязки или Бани,титул… Мои полномочия, не сочтите за похвальбу, можно смело назватьнеограниченными. Ваше будущее, согласись вы на мое предложение, можно считатьустроенным, так что вам позавидуют многие…

"Интересное предложение, – цинически подумалд’Артаньян. – И насквозь понятное, без малейших загадок. Нетрудно понять,кто будет набиваться в соправители к королеве при этаком-то раскладе. Лопни мояселезенка, речь идет об одном хорошо мне знакомом английском герцоге, недавнонаставившем рога самому королю Франции. Недурную каверзу вы замыслили, господаангличане! В Столетней войне нас не победили, так, стало быть, решилипопробовать с другого конца?"

Но вслух он сказал, сохраняя на лице полнейшуюневозмутимость:

– Интересное предложение, милорд…

– Могу дать вам честное слово дворянина, что я сдержувсе свои обещания…

– Ну конечно, – сказал д’Артаньян. – Как жебез честного слова в таких вот делах?

– Итак? – напряженно спросил лорд Винтер.

"Что тут думать? – сказал себе д’Артаньян. –На тысячу пистолей батюшка не только отстроит Артаньян и прикупит утраченныеземли, но, пожалуй, сможет приобрести и заливные луга у горы Понс – отличноеподспорье в хозяйстве, сколько раз я об этом слышал… Если, как учит еговысокопреосвященство, не имеют значения клятвы, данные заговорщикам и убийцам,то и деньги у них можно брать со спокойной совестью. Предназначались они длядурного дела, а пойдут на благое. Да и потом, грех не обмануть англичанина,еретика чертова, врага исконного…"

– По-моему, на такое предложение следует сразу отвечатьсогласием, – сказал он, постаравшись придать себе самый коварный изловещий вид, какой, по его убеждению, и должен быть у приличногозаговорщика. – Уговорили. Вы и мертвого уговорите, милорд, особенно спомощью таких вот увесистых аргументов…

И он по-хозяйски придвинул к себе тяжеленный кошелек,подумав при этом: "Буду отсылать батюшке деньги, обязательно напишу, чтобысколько-нибудь на церковь пожертвовал, тогда уж и вовсе никакого греха надуше…"

– Вы, надеюсь, сумеете все организовать? – спросилВинтер озабоченно.

– Будьте уверены, – сказал д’Артаньян. – Стакими деньгами это будет нетрудно.

– Но имейте в виду, что руки у нас длинные…

– Не сомневаюсь, – сказал д’Артаньян. – Чтоже, я постараюсь сделать все, что велит мне мой долг перед Францией, клянусь!

"Ловко, д’Артаньян! – подумал онвосхищенно. – Такую клятву не грех и соблюсти в точности. Я ведь никапельки не лгу, я и в самом деле сделаю все, что велит мне долг передФранцией…"

– У вас мало времени, – сказал лорд Винтер. –Как только вернетесь в Париж, принимайтесь за дело… Ну вот и ваш человек. Мнепора удалиться, никто не должен видеть нас вместе…

И он выскользнул из-за стола, словно бесплотный дух, вомгновение ока исчезнув в клубах заволокшего зал никотианового дыма… Казалось,он вообще не появлялся здесь – но увесистый кошелек являл собою крайне весомыйдовод в пользу того, что разговор действительно состоялся, а намеренияангличан, как обычно, были самыми коварнейшими…

Д’Артаньян поторопился прибрать кошелек в карман.

Едва он успел это сделать, как к его столику с самымневозмутимым видом приблизился человек при шпаге, судя по покрою одежды,несомненный французский дворянин, прибывший оттуда совсем недавно.

– Я имею честь видеть перед собой шевалье деЛэга? – спросил он негромко, но с совершенно невозмутимым лицом.

– Да, – кратко ответил д’Артаньян, придавая себестоль же невозмутимый вид, чтобы сразу показаться человеком серьезным и ужникак не новичком в многосложной науке заговоров.

– Мадрид и Зюдердам, – произнес незнакомец.

– Флери и Париж, – немедля ответил д’Артаньян.

Незнакомец показал в согнутой ковшиком ладони испанскиймараведис, изуродованный тем же манером, как тот, что лежал в карманегасконца, – и д’Артаньян незамедлительно предъявил для обозрения свой, стеми же предосторожностями.

После чего незнакомец облегченно вздохнул:

– Наконец-то, Арамис…

– Черт побери, я вас жду уже три дня! – обиженнозаявил д’Артаньян.

– Простите, шевалье, но все окончательно решилось толькосегодня. Граф вам расскажет остальное…

– Граф? Значит, это не вы – граф де Шале?

– Я вас к нему проведу, – сказалнезнакомец. – Пойдемте немедленно. Вы не заметили, чтобы за вамикто-нибудь следил?

– Вроде бы нет, – сказал д’Артаньян.

Капуцин, до сих пор клевавший носом над стаканом вина, всееще казался ему подозрительным, но он промолчал, помня, как только чтообманулся с юнцом-художником. Черт побери, бывают же и мало пьющие капуцины,надо надеяться?!